Одиссея: Представления о мире мертвых
by Svetlana Husser - October 17th, 2015.Filed under: Греко-римская мифология, Книги, Размышления.
“Харон с умершими душами”, художник: Pierre Subleyras.
В октябре дни становятся темнее и короче, по утрам вершины холмов укутывает густой туман, а вечерами в пожелтевшей листве слышен шерох дождя… Волшебство природы перестает быть искристым шампанским, весело плещущим через край, и становится тягучим красным вином, которое нужно пить спокойно и с расстановкой. Все идет к Самайну, знаменующему собой начало темной половины года. В это время истончается грань между мирами и что-то потаенное, грозное и местами опасное приходит в мир…
В это время как нельзя лучше получается рассказывать истории об Ином, и (все еще под влиянием Одиссеи) мне захотелось поговорить о посмертных представлениях древних греков. Итак, что же Гомер рассказывает об этом странном царстве теней? Прежде чем ответить на этот вопрос, давайте сначала посмотрим на общую картину устройства античного мира. Во-первых, мы имеем человеческий мир, где люди проживают свою нелегкую жизнь, в которой все предопределено судьбой, грозными Мойрами, с самого момента рождения человека. Об этом вскользь упоминает царь Алкиной:
…А там уж пускайПолностью вытерпит все, что судьба и зловещие пряхиВыпряли с нитью ему, когда родила его матерь.
Этот мир полон опасностей и страданий, но в нем человек проживает и самые прекрасные моменты, яркие чувства и острые переживания. Наша жизнь, в представлении древних греков, подобна яркому следу падающей звезды, оставленному на ночном небосклоне. После этой жизни душе не доставалось ни новых шансов, как например в буддизме, ни какой-то яркой посмертной участи, как в христианстве… Но об этом позднее.
Над миром людей мы имеем мир богов, живущих в благославенном краю на вершине Олимпа:
Где, говорят, нерушима — вовеки — обитель бессмертных.Ветры ее никогда не колеблют, не мочат водоюСтруи дождя, не бывает там снега. Широкое небоВечно безоблачно, вечно сиянием светится ясным.Там для блаженных богов в наслажденьях все дни протекают.
Это прекрасное и радостное место, в котором нет холода и голода, однако, большинству простых смертных никогда не удастся даже взглянуть на это великолепие. Людям закрыт путь на Олимп и только в очень немногих случаях боги забирали понравившихся им людей на чудесную вершину: герой Геракл был принят в сонм богов, Тантал, перед тем как возгордиться, часто пировал на Олимпе вместе с бессмертными, прекрасный юноша Ганимед был похищен Зевсом из Трои и стал виночерпием Олимпийцев… Все это исключения лишь подтверждающие правило.
Остальные смертные, после окончания своих земных дней, попадали в подземное царство мертвых, где властвовал брат Зевса, Аид (Гадес) и его жена “ужасная Персефонея”. К слову, Аид стал повелителем мертвых по чистой случайности. После свержения Крона, Зевс и его братья бросили жребий, чтобы поровну разделить власть. Так получилось, что Зевсу выпало править наземным миром, Посейдону — морскими глубинами, а Аиду судьба предназначила подземное царство. Я где-то читала, что практически любая пещера считалась возможным входом в Аид, однако, если судить по описаниям Гомера, вход в царство мертвых лежал далеко за пределами населенных людьми територий. Чтобы добраться туда нужно было как минимум переплыть “реку Океан”. Так душа умершей Антиклеи, матери Одиссея, говорит своему сыну:
…Нелегко живому все это увидеть.
Реки меж вами и нами велики, теченья ужасны,
Прежде всего — Океан; чрез него перебраться не может
Пеший никак, если прочного он корабля не имеет.
После прочтения этих строк мне сразу вспомнились кельтские легенды об Островах Блаженных, которые тоже лежали на западе, далеко за морем… В греческой мифологии души умерших по воздуху пересекали эту водную преграду в сопровождении бога Гермеса:
Вызвал души мужей женихов, Одиссеем убитых,Бог Гермес килленийский. В руках золотой и прекрасныйЖезл держал он, которым глаза усыпляет у смертных,Если захочет, других же, заснувших, от сна пробуждает.Двинув им, души повел он, и с писком они полетели.Так же, как в темном пространстве пещеры летучие мышиНосятся с писком, когда с каменистого свода, где густоВсе теснятся они, одна упадет вдруг на землю, —С писком таким же и души неслись. Их вел за собоюТемным и затхлым путем Гермес, исцеленье несущий.Мчались они мимо струй океанских, скалы левкадийской,Мимо ворот Гелиоса и мимо страны сновидений.Вскоре рой их достиг асфодельного луга, которыйДушам — призракам смертных уставших — обителью служит.
Мир мертвых представляется довольно мрачным и унылым местом, в котором более не происходит решительно никаких ярких или интересных событий. Так душа Ахиллеса говорит Одиссею:
Я б на земле предпочел батраком за ничтожную платуУ бедняка, мужика безнадельного, вечно работать,Нежели быть здесь царем мертвецов, простившихся с жизнью.
Эти слова из уст первейшего героя троянской войны дают очень хорошее представление о чудовищной разнице между земной жизнью и посмертным существованием, которое назвать “жизнью” язык не поворачивается. В Аиде особо не разгуляешься. Сошедшие туда души умерших, согласно греческой мифологии, являются ни чем иным, как лишенными всяческого сознания тенями. Они бесцельно бродят по, заросшим асфоделями, лугам забвения и искра сознания просыпается в них лишь тогда, когда они прикасаются к жертвенной крови. Целая вечность беспамятства… Печальная картина. В христианском аду, с его девятью кругами и раскаленными сковородками хоть движухи побольше…
Примечательно описание колдовского ритуала продиктованного волшебницей Цирцеей, с помощью которого Одиссей вызвал из небытия Аида душу прорицателя Тиресия:
Выкопай яму, чтоб в локоть была шириной и длиною,И на краю ее всем мертвецам соверши возлиянье —Раньше медовым напитком, потом вином медосладкимИ напоследок — водой. И ячной посыпь все мукою.Главам бессильным умерших мольбу принеси с обещаньем,В дом свой вернувшись, корову бесплодную, лучшую в стаде,В жертву принесть им и много в костер драгоценностей бросить.Старцу ж Тиресию — в жертву принесть одному лишь, отдельно,Черного сплошь, наиболе прекрасного в стаде барана.Славное племя умерших молитвой почтивши, овцу тыЧерную вместе с бараном над ямою в жертву зарежь им,Поворотив их к Эребу и в сторону сам отвернувшисьПо направленью к теченьям реки Океана. Тотчас жеМножество явится душ мертвецов, распрощавшихся с жизнью.Ты немедля тогда товарищам дай приказанье,Чтобы тот скот, что лежит там, зарезанный гибельной медью,Шкуры содравши, сожгли и молитвы свои вознесли быМощному богу Аиду и Персефонее ужасной.Сам же вытащи меч медноострый и, севши у ямы,Не позволяй ни одной из бессильных теней приближатьсяК крови, покуда ответа не даст на вопросы Тиресий.Явится он пред тобой, повелитель народов, немедля.Все он тебе про дорогу расскажет, и будет ли дологПуть к возвращенью домой по обильному рыбами морю.
Сдается мне, вот оно, одно из первых упоминаний некромантии в чистом виде. Вполне может быть, что указания Цирцеи действительно являются описанием неких магических ритуалов того времени либо хотя бы отчасти отражают реальные поминальные практики, с помощью которых греки восстанавливали духовную связь с умершими предками… Наверное сейчас трудно даже представить насколько важными были подобные обряды, ведь только они давали гарантию того, что бесплотная тень любимого и близкого человека хотябы на мгновение сможет сбросить оковы беспамятства и вспомнить о своей жизни на земле и о всех тех, кто скорбит по ней там, за порогом забвения…
October 19th, 2015 at 3:57 pm
Интересно. Спасибо.